Ушла из жизни заслуженный преподаватель Казанского университета

Татьяна Михайловна Николаева

26 февраля 2023 г. ушла из жизни доктор филологических наук, профессор, заслуженный преподаватель Казанского университета, ветеран труда, почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации Татьяна Михайловна Николаева.

Татьяна Михайловна родилась в Казани в 1937 году в семье служащих. В 1960 году окончила отделение русского языка и литературы историко-филологического факультета Казанского университета. Ее многолетние трудовые будни были связаны с альма-матер.

В 1960 году она начала работать ответственным секретарем, затем и редактором университетской газеты «Ленинец». С 1969 года на кафедре русского языка: аспирантка, ассистент, с 1980 года – доцент; одновременно в 1973–1975 гг. преподавала на рабфаке.

В 1984–2013 гг. работала на кафедре истории русского языка и славянского языкознания (с 2011 года кафедра русского языка и методики преподавания): доцент (с 1980 года), профессор.

Она поднимала в своих исследованиях вопросы истории русского литературного языка, стилистики, словообразования, грамматики и лексикологии. Татьяна Николаева была продолжателем традиций Казанской лингвистической школы. Однако ее имя знали далеко за пределами страны. В 1983 году по направлению Министерства высшего образования СССР прибыла в Прешовский университет имени П.Й. Шафарика (на педагогический факультет).

Коллектив Казанского университета, ее многочисленные студенты и коллеги Института русистики Философского факультета ПУ  скорбят о невосполнимой утрате.

Светлая память о Татьяне Михайловне навсегда останется в наших сердцах!

В ТЕ НЕЗАБЫВАЕМЫЕ ГОДЫ...

Татьяна Михайловна Николаева

В 1983 году по направлению Министерства высшего образования СССР я прибыла в Прешовский университет имени П.Й. Шафарика на педагогический факультет. На мой вопрос, что мне придется преподавать в Словакии, наши чиновники не могли сказать ничего вразумительного, поэтому я подготовилась читать теоретические курсы, в том числе – исторического цикла. Когда пришла на кафедру знакомиться, из-за стола поднялся обаятельный, лучезарно улыбающийся человек, который в ответ на мое помпезное: „Я Николаева Татьяна Михайловна, доцент Казанского государственного университета“ сказал: „ А я Миша Шутран, заведующий кафедрой. И вообще - давайте перейдем „на ты“. Так началось наше содружество. Миша всегда шел мне навстречу, поэтому в первый же год по моему настоянию я читала на последнем курсе спецдисциплины „Культура русской речи“, „Реформаторская деятельность А.С. Пушкина“ и, конечно же, работала над совершенствованием речевых навыков моих подопечных – студентов младших курсов, что, откровенно говоря, для меня было делом совершенно новым, а поэтому нелегким. Впоследствии, по совету того же М. Шутрана, я ограничилась преподаванием русского языка как иностранного, сосредоточив свои усилия на отработке методики. В то время на кафедре русистики работал дружный коллектив, члены которого практически в совершенстве владели русским языком, это – Вера Любимова, Марина Долакова, Иван Пьещак, Коля Шпирко, Йозеф Бача, Степан Мурга, Семен Лещишин, Андрей Степанович Шлепецкий, Андрей Антоняк, Коля Дуйчак и другие. Впоследствии в коллектив пришло пополнение – Дарина Антонякова, Ольга Гузиева, Йозеф Сипко. На параллельной кафедре философского факультета трудились известные по научным 174 лингвистическим работам Миша Миклуш и Миша Вархола, о которых мне до поездки рассказывал наш общий друг – польский ученый Альберт Бартошевич. Он же постарался обеспечить в их лице мне поддержку, но она не понадобилась, так как я сразу же оказалась окруженной теплом и вниманием преподавателей своей кафедры. В Словакии не принято посещать занятия друг друга, но мне все-таки удалось услышать лекции по морфологии (М. Шутран) и по синтаксису (И. Пьещак), которые приятно поразили меня своей глубиной и основательностью. Правда, я постоянно спорила с Иваном Пьещаком, который предлагал студентам излишне сложные синтаксические опусы, а потом на экзамене предъявлял им повышенные требования, но он был неколебим, быть может, справедливо полагая, что язык не терпит примитивного к нему отношения и нуждается в творческом подходе. На кафедре всегда царила доброжелательная атмосфера, которая поддерживалась секретарем Аней Шпаковой. Когда мы переезжали в новое здание, надо было видеть, как спокойно, без обид и претензий вся наша кафедральная общественность распределилась по кабинетам. Теперь появилась возможность ходить друг к другу „в гости“, в перерывах между занятиями на кофейных и чайных посиделках мы обменивались новостями в мире, стране, семьях – эти минуты были особенно для всех нас дороги. Особо хочу сказать о чутком отношении ко мне, человеку, впервые так надолго оторванному от дома. Никогда не забуду, как А.С. Шлепецкий, пытаясь вылечить мою взбунтовавшуюся печень, каждый день встречал меня у порога кафедры со стаканом подогретого пива „Праздрой“ – лекарством с потрясающим эффектом: через месяц я была абсолютно здорова! Кафедральные коллеги стали моими друзьями-- единомышленниками, с которыми мы вместе ездили на симпозиумы и конференции (Братислава, Ширава, Оломоуц, Брно), организовали и провели научные конференции в Прешове, на которые съехались ведущие специалисты Чехословакии: М. Заградка, М. Сотак, Р. Зимек, П. Шима, Й. 175 Светлик, М. Чабала и др., собирались вместе в праздничные дни, „совершали броски“ на дачи к М. Шутрану, В. Любимовой, М. Долаковой и базы отдыха, отмечали дни рождения. На протяжении трех лет я неоднократно была участницей методических семинаров в Прешове, Кошицах, районных центрах восточной Словакии, вместе с Иваном Ухановым (Институт русского языка им. А.С. Пушкина) мы объездили весь юго-запад страны – читали лекции в школах. Каждый месяц мы, советские специалисты, должны были ехать в Братиславу на собрания в консульстве и в Институте русского языка, где я дважды выступала с докладом на злободневную тему – об эволюции современной нормы и ненормативной лексике. Там же, в Братиславе, я познакомилась с замечательными учеными: профессором Рудольфом Зимеком (Оломоуц) и тогда доцентом Рудом Блажеком (Зволен), который со временем стал заведующим кафедрой русистики в Братиславском университете. Это были замечательные люди, с которыми я поддерживала дружбу многие годы. Настоящими праздниками для нас были Пушкинские чтения - конкурс, к участию в котором мы готовили своих наиболее одаренных студентов, а когда они получали награды, вместе торжествовали победу. После возвращения в Казань я летала в Волгоград к своим любимцам- физкультурникам, проходившим в университете языковую практику, ездила в Москву, в Институт на Волгина к музыкантам – никак не могла оторваться от своих учеников, которых приходилось мне вести из ставшей родной Словакии. Мои казанские коллеги были приятно удивлены, что за время моей работы в Прешове я сумела опубликовать 12 печатных работ, в том числе – в ведущих журналах Праги и Братиславы („Československá rusistika“, „Ruština v teórii а v praxi“, „Ruštinár“). Но еще более их поразила медаль, которую мне вручил по окончании трудовой деятельности декан педагогического факультета незабываемый Андрей Стречко „Za významnú lektorskú činnosť“. К сожалению, в нашем университете благодарность университета (факультета), как 176 правило, получает либо юбилянт, либо тот, кто отправляется на пенсию. Прошли годы, а я всегда с теплотой и благодарностью думаю о своей кафедре и друзьях, по которым скучаю и которых всегда счастлива видеть, когда приезжаю на конференции в Прешовский университет. Сослуживцы часто спрашивают, что меня заставило так долго работать в Словакии (как правило, наших специалистов посылали на срок, не более двух лет), я всегда отвечаю, что это были лучшие годы моей жизни. И это вполне искренно (Sipko, 2009).